Красная улыбка
Ничего, какие вены Улыбаются мне красным! Нифига! А эти вены Могут быть на столь прекрасны! Эй! Куда ты побежала Капля красная с разреза? Тут же рядышком и жало, То, которое разверзло. О!... Пропащий потолок!... В глаз один залезла темень. Все. Уж кто-то поволок. Замолчало разом время. Тишина… Пустые стены… В холодной ванной мрак… Улыбаются лишь вены. Эдак мило, славно так…
Безударность
Можно я высохну, стану скелетом, А позже чуть вырасту в скудности света? Мои глазки рухнут, провалятся в череп, Тело опухнет, рот слопают черви. Я разложусь, земля все впитает, Грязи нажрусь… А тухлость летает… Но позже когда-то я вновь прорасту, К почве промятой зерном упаду. Корни пущу и буду питаться. Уже не кричу. Лишь буду шататься. Буду взрослеть, стану сильнее, Зверье будет петь на древесном теле. Корни взмахнут, залезут в глубины, Ветви пробьет проходы в руины. Вырастет чудо на бывшей могиле, Где белая груда покоится в пыли.
Поцелуй мои страшные ожоги
Поцелуй мои страшные ожоги. Я вся истекаю ядом. Закопай мой крест на дороге. Чувствуешь? Я пахну смрадом. Разверзни грудную мне клеть, Ресницы протри полотенцем. Проверь на спине моей плеть… Меня стерли в зачатье младенца. Разгляди сплошной мой зрачок, Искупай в отходах нелюдных, Проследи неясный скачок: Жизни нет в глазах моих мутных. Обними на прощанье фальшиво, Вытри слезы мои на щеках. Рискнешь ли увидеть паршивый Вид мой в густых облаках? Подари мне кусочек бумаги, Я черкну там чернилой свой ноль, Выплесну скопища - враки, Мразь, что не знает и тролль. Я тождественна пыли на ветру, Пыль любого тождественна мне. Будто есть, но меня все же нету. Отчужденье - мое бытие.
Кожа, да кости
Кожаным пальцем краску размажь По белому цвету клетчатых полосок. Какие - то тени, фигуры продашь, Поднимешь дрожащее замкнутых скобок. На что-то похоже малюканье нервных. Мы очень больны, но кладбищем подмогу. Таращим поступки с корнем от "скверных", Мнем мягкую глину кипящей тревоги. Рожденье незнатных, однако, живущих. Имеют и руки, и ноги, хребет. Жрут тягу - вату, чернила жующих Текут по бумаге, а их - то ведь нет! Трешь и втираешь, давишь стружанку, Она принимает и терпит мазки. Дерешь от обиды подручну служанки, Взахлеб поркляная от пальцев круги.
Смерть
«Смерть! Приятно познакомиться. Смерть», - еще раз говорю. Замер и кто-то нервно дернется. Уйдет подальше – я стою. Персонаж. Стоит очередной. На краткий «щёлк» оторопела… Окутан неземной красой… И я стою. Я обомлела. Такой живой. И настоящий… Как Солнце светит. Он как бог… Даже смотрит бог дразняще… Его узнала. Он Любовь. «Любовь! Приятно познакомиться! Любовь!» - доносится к ушам. Замер и кто-то с счастьем дернется, Любви руки по рукам. Подхожу и я. Я наблюдаю… Позабыла про работу, про косу. К нему без схватки привыкаю, Бросая думы на росу. Стоит толпа. Смерть за ней уныла, Она не понимает, что стряслось. Как будто что-то занозила, Что-то в сердце пробралось. Смерть удивлена. Она не знала, Что сердце есть, и что он стучит. Вуаль с лица к ногам упала. Она стоит. Стоит. Молчит. И он заметил. Увидал. Любовь как Смерть оторопела… Его же в грудь попал кинжал, Его душа ему запела. - Любовь! Приятно познакомиться! - Смерть. Но что-то не приятно. Он не успел опомниться, Как ты пошла назад, обратно. - Куда вы, дамочка? Поговорим? - Не лезь ко мне и не мешай. Иди, светись к тупым другим, Меня заждался урожай. Грубит она, а чувство бьется, Охота скинуть черный плащ. Больно грудь и что-то рвется, Хоть реви, хоть тихо плач. Любовь навязчива, упряма И лезет, где ее не ждут. Он гордо встал и двинул прямо. А Смерть тески отчаянья жмут. - Чего боишься? Что полюбишь?! - Отвали на пол штанины. - Зачем сквернишь, бежишь и гонишь? - Я иду штормить равнины. - Убивать, кромсать и резать? Та резко встала, сказанула: «Голодна. Иду обедать». Плащом могильным замахнула. - А ты ужинала счастьем? - Что? Счастья просто полный рот. - Я могу закинуть снасти И выгнуть их наоборот. - Сними дурацкий капюшон, Под древом брось косу пока, Я ж достану рацион, Что несет в себе река. Смерть призадумалась и встала: «Зачем твердит как дура «нет»? В конце концов, я так устала Потрошить жизнь сотни лет. Но здесь Любовь и я трясусь… Можно ли Любовь любить?… Что если я его коснусь И невзначай смогу убить?… - Ну, так что? Как предложенье? (Шутки шутками в устах) Брось ты это отчужденье! Ты ж протратилась в веках! Смерть с Любовью просто говорили, Сидя в тени играющей листвы. В Смерти что-то потеплело, Наверно, от него. Наверно, от любви. Что это? Он ее целует?… Но она не знает даже как! Все в Смерти «сдаться» голосует. СдатьсЯ Любви? Такой пустяк! Смерть штормит, Любовь колотит. Ей все так ново и впервой. Ее Любовь отдаться просит. - Давай бери и черт с тобой! Что упустила, что не так? В чем здесь кроется причина? В голове сплошной бардак. «Смелей, ласкай…» - твердит мужчина. Промчался вечер словно пуля, Солнце село за холмы. На Любви Смерть прикорнула В цвете белой наготы. Страсть оживала ночь и утро, Беря в охапку с 2-х фронтов… Угождала им так мудро… Вот такой Любви улов… Когда все кончилось, разбилось, Смерть очнулась ото сна. На себя Смерть разозлилась, Что была как мир проста. Любовь лежала и дремала, Не идя искры гневных глаз. Смерть быстро платье одевала, Ненавидя всех враз! Косою в злости замахнула: Убить Любовь! Убить!! Убить!!… Но потом слегка вздохнула И решила кровь не лить. Пошла к себе, куда уходит Из года в год по всей Земле. Она как прежде громко ходит, Заявляя о себе… Эти роли больше не встречались, Хоть идут всегда след в след. Смерть сторонится, кто венчались, А Любовь несет как прежде бред.
Слабое присутствие
Плоские пальцы касаются моего лица, Ты плачешь и знаешь, что больше не вернешься. Ты слишком изможденный. Не тебе играть пловца Своих же слез. Закрыв глаза, ты мне уже не улыбнешься . Уберешь пылинку с моих опущенных плеч, Нежно и печально поцелуешь в соленые губы. Как бы страстно не хотели, наши жизни не сберечь, Жизнь умрет. Обнимет поощренный холод грубый. Тоскливый взгляд голодных душ живет почти без нас, Я смотрю и запоминаю все твои черты. Наш обед в любви нам не помог, он нас не спас, Мы испарились, слетев вместе с занебесной высоты. Наши тени шлют друг другу поздравления О несостоявшейся судьбе двух живых начал. Дух пресытившегося на шее избавления В низший мир потоком серого упал. Жертвоприношения старухе - ростовщице За счастливые мгновенья, прожитые вдвоем. Мы изрыгаем себя в истоме за сказочные небылицы, Избалованной смерти свои молодые тела отдаем. Наши вздохи и стоны затихают час за часом. И эхо утомленно-умиленное ослабевает. Мы были влюблены, любили. Наивно и прекрасно. Но наше присутствие в этом мире тает. Тает…
Я в панике (Как будто бы)
Я в панике. Как будто бы бесплодна, Как камень на чужой планете инородна. Свист от пустоты распластался в голове. Я падаю как «ух», как гуканье совы. Она кричит на перегибе ночи И пялится трехкратно, как будто, между прочим. А я молчу, дышу и долго слушаю: Быть может, что-то интересное да скушаю. С замираньем сердца жду среди хвои, Когда же гукнет рифмы + столбцы мои. Молчит. Предатель верный лишь себе. На всякий случай держу листок в руке. Придирчиво взирает с одаренной высоты На меня притихшую средь утоптанной ботвы. Сытая ж Луна нахально окрестила Меня как всех, как я, кого за нос водила. Глаза слипаются, но не имею права. Хотя бы что-нибудь! Хоть травля, хоть отрава! Хоть бред, хоть боль, которой, правда, я сыта Как великолепьем, которым сыта красота. Мне холодно и мокро. Я с затекшим телом Фанатичною особой в рот сове глядела. Она ж глядела на меня. Ухнула от жалости И родилось «Я в панике». Муза?.. Всего лишь птичьи шалости.
